В качестве обвиняемых на суде 15 декабря были двое: лакей Чернышев и капитан парохода, г. Алякрицкий. Оба они обвинялись по 1466 ст. уложения о наказаниях: лакей за неосторожное обращение с огнем, последствием чего была гибель нескольких десятков человек, капитан – за бездействие и непринятие надлежащих мер к спасению погибавших.
Состав суда: председатель, Н.И. Непорожнев; члены: гг. Петропавловский и Гофман; обвинял прокурор суда, Н.П. Слепцов; защищали подсудимых: Чернышева присяжный поверенный г. Вучетич, Алякрицкого – г. Бойчевский; представителем гражданского истца, астраханского купца Марысаева, выступил присяжный поверенный г. Деконский.
К обстоятельствам дела, сообщавшимся в газетах в свое время сведений о крушении парохода «Веры», судебным следствием нового ничего не прибавлено. Несомненно одно, что пароход «Вера» сгорел от неосторожного обращения с огнем лакея Чернышева. Из прочитанного на суде показания не явившегося свидетеля Марысаева видно, что Чернышев, находясь вместе с ним в больнице, о причине пожара рассказывал следующее: он стал наливать керосин в висячую лампу в женском отделении первого класса, не потушив предварительно горевшего фитиля; левой рукой он держал горелку, а правой наливал керосин; керосин воспламенился, горелка выпала из рук, − произошел пожар… Так ли это было, или нет – мог бы разъяснить один только Чернышев, но он крайне неохотно давал на суде показания по этому поводу. По его словам, когда он вошел в дамскую каюту, в лампе от неизвестной ему причины произошел взрыв; керосином облило скатерть на столе, которая быстро воспламенилась; он стал было тушить ее руками, но, получив обжоги и видя, что его единичных усилий недостаточно, чтобы потушить пожар, с криками – «Пожар! Горим!» выбежал на палубу. Из показаний свидетелей выяснилось, что пожар развился чрезвычайно быстро: этому в особенности способствовало то обстоятельство, что пароход, круто повернув к правому берегу, прямо стал против ветра, дувшего с нагорной стороны; пламя почти моментально охватило всю носовую часть палубы; народ бросился к корме. О деятельности и поведении капитана, г. Алякрицкого, в эту роковую минуту существуют разноречивые показания. Лоцман Фокин, управлявший в данное время штурвалом, показал на предварительном следствии (показание его было прочитано на суде), что г. Алякрицкий, заметив пожар, велел ему возможно скорее повернуть пароход на песок и затем, скомандовав в машинное отделение «средний ход», спустился вниз на палубу. Свидетельница Рукавишникова видела его в следующий момент стоящим около кожуха; когда публика бежала к корме с носовой части, он, видимо, растерялся и никаких распоряжений не делал. Свидетель Гуляев (масленщик), работавший в машине, показал, что он в первый раз услышал команду сверху: «Средний ход!» Это был голос капитана; вслед за тем последовала новая команда: «Полный ход! Пожалуйста, полный ход!» На этот раз отдавал приказание лоцман. В машине в это время еще ничего не знали о пожаре; вдруг прибежал сверху машинист и сообщил печальное известие; машинист принялся было привинчивать рукав к паровому насосу, но не успел этого сделать. Помощник машиниста, Чернышев, показал относительно команды то же самое, что и Гуляев, но он оговорился, что не может утвердительно сказать: кем отдана была первая и вторая команды. По мнению Чернышева, представлялась полная возможность остановить ход машины, но такого приказания отдано не было, и машина продолжала действовать и тогда, когда пароход стоял уже на песке. Этот свидетель вместе с Гуляевым (один за другим) вылезли в окно из машинного отделения. Другие свидетели с помощником капитана, г. Львовым, и машинистом во главе, напротив, утверждали, что г. Алякрицкий во все время катастрофы сохранял полное присутствие духа и отдавал соответствующие распоряжения.
В вину г. Алякрицкому, кроме того, что он в критическую минуту оставил свой пост, ставилось, между прочим, следующее: он неправильно распорядился и направил пароход под прямым углом к берегу, тогда как следовало стать параллельно с берегом; не остановил действия машины, когда пароход был уже на песке, вследствие чего погибло несколько новых жертв; не отдал приказания, чтобы паровой и ручной насосы были пущены в ход, к чему в первое время представлялась полная возможность; что, наконец, самые насосы находились в неисправности и т. д. Эксперты, командиры пароходов, признавали (за исключением одного) распоряжения г. Алякрицкого неправильными; по их мнению, прежде всего следовало пристать к берегу бортом парохода, − тогда пассажиры могли бы более безопасно сойти на берег и жертв было бы менее, ибо глубина воды подле песка весьма незначительна; при постановке же парохода, имеющего до 40 сажен длины, под прямым углом, публика бросалась в воду с кормовой части при весьма значительной глубине. Ход машины следовало остановить; капитан должен был последним оставить свой пост и т. д. Эксперты – инженер Шустер и механик Шпилевский показали, что керосин мог воспламениться от двух причин: или от небрежного содержания лампы, когда горелка была засорена, − вследствие чего могло последовать чрезмерное нагревание ее – и она распаялась, или же от наливания керосина в то время, когда фитиль не был потушен. В виде вещественных доказательств на рассмотрение гг. экспертам были представлены две лампы, вполне тождественные с теми, которые находились на пароходе «Вера». Эксперты признали эти лампы совершенно безопасными, и устройство их вполне удовлетворительным…
Прения сторон затянулись до 12 часов ночи, а резолюция суда объявлена только 16 декабря, в 10 часов утра. Суд обоих подсудимых признал виновными и приговорил к тюремному заключению на четыре месяца с возложением на них судебных издержек. В гражданском иске г. Марысаеву в сумме 5,000 р. отказано, ввиду недостаточности доказательств относительно цены иска.
Второй гражданский истец – В.Ф. Лятощинский – от имени г–жи Рукавишниковой отказался от гражданского иска, ибо исковые требования его доверительницы (в сумме 900 р.) добровольно удовлетворены пред открытием судебного заседания. По словам одного из защитников – по настоящее время общество «Самолет» уплатило потерпевшим во время катастрофы 7-го августа около 580,000 р.
На столе вещественных доказательств фигурировала, между прочим, великолепная модель парохода «Вера», представленная защитником подсудимого Алякрицкого, присяжным поверенным Бойчевским.
(Из газеты «Астраханский справочный листок», 1886 год, 30 декабря, № 287, стр. 2. Материал предоставлен Алексеем Александровым)
Упоминаемые суда: Вера.
Упоминаемые судовладельцы: «Самолет», общество акционерное пароходное..